На войне я не был в сорок первом... - Страница 34

К оглавлению

34

— Приехали, гусары! — высунувшись из кабинки, кричит шофер Бао. — Сейчас пойду договариваться, чтобы вас пропу­стили. Раз, два, три, четыре, пять. Никого не забыл? Зарядочку, гусары, зарядочку! Помогает от холода.

Во всем училище я один, пожалуй, знал, что Андрейка Ка­лугин мечтает стать летчиком. В тумбочке у него лежали книги об авиации. На внутренней стенке чемоданчика Андрейки были прикреплены портреты отца, Чкалова, Белякова и Байдукова. Мне казалось, что он частенько молча беседует с ними. Инте­ресно было бы узнать — о чем?

Как он обрадовался сегодняшней поездке! Он собирался к летчикам, словно на бал. Отгладил брюки, надел новую гим­настерку с белоснежным воротничком. Начистил ботинки до зеркального блеска.

— Такого парня можно сразу записывать в ученики лет­чика, — сказал я.

— А тебя в трубочисты, — ответил он.

Пришлось идти умываться. Почему-то я недолюбливал эту процедуру. Мне нравилось ходить чумазым. Сразу всем видно, что рабочий человек. Не белоручка.

К нам подошел дежурный с квадратиками в петлицах и сказал:

— Ага, нашего полку прибыло! Придется, товарищи, ма­лость подождать. Летчики принимают сейчас других гостей. Так сказать, незваных.       

Он посмотрел на небо, и мы тоже задрали головы вверх.

— Не здесь, в другом квадрате, — объяснил дежурный. Он повел нас в столовую. Перед нами поставили огромную кастрюлю с супом.

— Посмотрим, какие вы работнички, — сказал дежурный. Он сам разлил суп по тарелкам.

Наш шофер обедал за другим столиком.

— Садитесь к нам, товарищ Бао, — пригласил его Юрка Хлопотнов.

— Как, как? — переспросил дежурный.

— Товарищ Бао, — повторил Юрка.

Дежурный с хохотом сел на стул.

— Кузькин, ты меня убьешь, — сказал он наконец, выти­рая слезы.

Кузькин, подсевший к нам, невозмутимо ответил:

— А меня хоть горшком назови, только в печь не сажай. Бао, значит, бао.

— Он шофер батальона аэродромного обслуживания. Сокра­щенно — БАО. А зовут Кузькина Митрофан. Митроша из Оша. Есть такое местечко под солнцем, — охотно разъяснил нам де­журный.

Митроша из Оша ухмылялся и наворачивал суп.

Вскоре летчики вернулись с боевой операции. Они разгова­ривали жестами и смеялись, как дети.

Что же вы Нину не захватили с собой? — огорченно спросил Павлик.

— Ее вызвали в горком комсомола, — сказал я.

— Подождали бы. Эх вы, мужчины.

Я познакомил Андрейку с Виктором.

— Тоже летчиком хочет стать, — шепнул я Виктору.

— Значит, будем коллегами, — просто сказал он, пожимая руку Андрейке.

Дежурный рассказал товарищам о шофере Бао. Рассказы­вать он был мастак. Виктор поперхнулся супом, а Павлик схватился за живот. Митроша из Оша невозмутимо допивал компот.

По всему было видно, что здесь любили пошутить. И еще любили цветы. Они стояли на каждом столике. Совсем не чув­ствовалось, что эти люди только что вернулись из поединка с врагом, где рисковали жизнью. Было такое впечатление, что они всего-навсего совершили небольшую прогулку и теперь вот подкрепляют силы.

— Устраиваем мальчишник! — объявил Павлик. — Сбор в клубе в семнадцать ноль-ноль. Соревнование талантов Н-ской части и ремесленного училища!

Я заметил, что в клубе Андрейка сел рядом с Виктором. Они почти все время негромко разговаривали о чем-то. Это было так не похоже на молчуна Андрейку. Выступив на сцене со своими стихами, я подсел к ним. Андрейка говорил:

— С образованием у меня не того... Пытаюсь вот самоуч­кой пройти курс десятилетки. Вроде помаленьку двигаюсь.

— Если надо помочь — скажи, — отвечал Виктор. — У нас тут прямо профессора есть. И по математике помогут, и по фи­зике. Да и я с удовольствием позанимаюсь с тобой, когда время позволит. А от мечты своей не отказывайся. Будешь летчиком. Это точно.

Андрейка взглянул на меня и засопел. Я правильно понял его взгляд: убирайся, мол, отсюда подальше. Дай поговорить человеку раз в жизни.

Захватил моего Виктора и еще сопит. Да если б не я, не было бы и этого разговора. Так-то ты, Андрейка, ценишь дру­зей. Я сердито шмыгнул носом и поднялся. Надо разыскать Павлика. Наверное, он захочет переслать Нине письмо.

В разгар вечера в дверях появился дежурный.

— Тревога! — крикнул он.

Летчики сорвались с мест и помчались к выходу.

— Приезжай! — крикнул Виктор Андрейке. — Я скажу, чтоб тебя пропускали.

— Отвезите ребят! — приказал дежурный Кузькину.

Митроша из Оша приложил руку к козырьку.

Мы увидели, как один за другим взлетали в небо самолеты наших друзей. Через несколько минут они встретят врага. Возвращайтесь с победой!

— Так вот и живем, — меланхолично сказал Митроша из Оша, — кто фрицев лупит, а кто малышей развозит по домам.

— Везет вам, товарищ Бао, — сказал Сашка, — глядишь, за всю войну и царапины не получите.

Митроша из Оша сплюнул и ответил:

— Не жизнь, а жестянка! Технари и те больше значат, чем я. Прямо хоть дезертируй из части. На фронт.

— Наш у тебя характер, — загадочно сказал Сашка Во­ронок.

Мы с Юркой Хлопотновым переглянулись и понимающе засмеялись. Все-таки мы счастливее товарища Бао. Убежим на фронт — и точка. Какой спрос с мальчишек? А Бао — командир на полромба. Ему нельзя.


Глава   восемнадцатая
ОДНО СЛОВО — ФАШИСТЫ!

Каких только историй не услышишь в общежитии по ве­черам! По одному, по двое приходят ребята в красный уголок. Каждый занимает давно облюбованное место. Пока появляется Черныш или Нина, мы перебрасываемся безобидными шутками, спорим. Бывают ли десятитонные бомбы? Могут ли немцы сбросить на Москву баллоны, начиненные газом?

34