На войне я не был в сорок первом... - Страница 45

Андрейка огрел его полотенцем. Воронок и не пошевельнулся.

— Чай под газетой, Андрюша, — сладким голосом сказал я.

— То-то же, — сразу размякнув, проговорил Андрейка. Мы с Воронком одновременно повернули шеи на девяносто градусов. Андрейка не спеша расправил складки на брюках, заглянул в зеркальце, ожидая, наверное, хоть сегодня увидеть на своих щеках мужественную щетину.

— Симпатичный юноша, — девчачьим голосом пропищал Сашка, — разрешите с вами познакомиться?

Именинник запустил в него своей подушкой и подошел наконец к столу. Он поднял газетный лист и ахнул. Мы соскочили с коек и принялись исполнять какой-то дикий танец. Андрейка сграбастал нас своими сильными ручищами и завертел, как на карусели. Он отпустил нас лишь тогда, когда мы оба взмолились о пощаде.

Мы уселись втроем за праздничный стол и налили в кружки кипятку без заварки.

— Сегодня пойдем к тетке, — благодушно сказал Андрейка, — надо забрать у нее мои метрики. Паспорт без них не выдадут. Так что заварочкой разживемся.

Он разделил шоколад на три части, и мы начади грызть его так, словно это была наша повседневная пища. Мы чувствовали себя, как боги. Мы прихлебывали шоколад кипяточком и рассуждали о всякой всячине.

— Знаешь, Зойка Голубева на тебя заглядывается, — как взрослый взрослому, сообщил я Андрейке.

— Шутишь? — вспыхнув, спросил Андрейка.

— Совершенно серьезно, — сказал я, — она с тебя глаз не сводит, когда ты проходишь мимо.

— Враки, — сказал Воронок и поперхнулся кипятком, — Зойка на него и не смотрит.

— Может, она на тебя смотрит? — полюбопытствовал я. Вопрос мой был для Сашки как укол шпаги.

— Ни на кого она не смотрит. Не такая это девушка, чтобы пялить глаза, как твоя Раечка Любимова, — уколом на укол ответил Воронок.

— Один — один, — подытожил Андрейка, — боевая ничья.

На этот раз мы шли к тетке без аккордеона. Сашка сказал, что Лука Демьяныч и Андрейкина тетка — хорошие фрукты и без музыки. Что он предпочитает играть кому угодно, только не им.

— А от обеда ведь не откажешься? — спросил я.

— Кто же в военное время отказывается от обеда? — удивился Сашка моему наивному вопросу. — Дают — бери, бьют — беги.

Но напрасно мы рассчитывали на именинный обед: тетка опаздывала на работу. Она сунула Андрейке ключи и наказала:

— Будешь уходить — положишь их под половичок в коридоре. А метрики твои — в верхнем сундуке. Придет Лука Демьяныч — дашь ему котлеты покушать. А сами ешьте кашу. Она с маслом. Да Луке Демьянычу оставьте.

За опоздания на работу в то время наказывали строго. Тетка вылетела из квартиры, как пушечный снаряд.

Каша была пшенная. После шоколада она показалась нам не очень вкусной. Мы ели ее без вдохновения. Луке Демьянычу осталось больше половины.

Андрейка выбрал из связки ключик поменьше и открыл маленький сундучок. В нем лежали облигации и какие-то потрепанные справки. Своих метрик Андрейка там не обнаружил. Тогда он снял первый сундучок, побренчав связкой, нашел ключик побольше и вставил его во второй сундучок. Крышка распахнулась с мелодичным звоном. Содержимое сундучка было прикрыто пергаментной бумагой, в которую до войны продавщицы заворачивали сливочное масло.

Андрейка отогнул бумагу и... шлепнулся на стул. Мы отложили алюминиевые ложки и подошли к товарищу.

— Что с тобой? — заботливо спросил Сашка. — Может, каши объелся?

Калугин молча ткнул пальцем в сундучок. Мы с Воронком перевели туда глаза и... раскрыли рты.

Сундучок был полон денег. Сторублевые ассигнации лежали пятью рядами. Андрейка вынул толстую пачку из первого ряда. Под ней была другая толстая пачка. Вынул вторую, а там — третья...

Мы впервые видели Андрейку без кровинки в лице. Он швырял на пол пачку за пачкой, и все казалось, что им не будет конца.

— И впрямь — богатая невеста. — растерянно пробормотал Сашка, — да на эти деньги целый самолет можно построить...

— Самолет? — переспросил Андрейка и вдруг приказал Воронку: — А ну, достань из-под кровати чемодан!

Воронок мигом выполнил поручение и вместе с Андрейкой начал укладывать пачки в чемодан.

Я растерянно топтался на одном месте. Что они делают? Уж не собираются ли ограбить бедную тетушку?

— Только бы Лука не нагрянул, — заговорщически шептал Сашка.

— Вы с ума сошли! — сказал я. — Что вы делаете?

— Отстань, ребенок! — отмахнулся Сашка. — Лучше бы помог работать.

Помог «работать»! Да мы за эту «работу» просидим в тюрьме до седых волос... Вон какой жадный блеск появился в глазах Воронка. Никогда не думал, что деньги могут так преобразить человека. А у Андрейкп руки трясутся. Совсем как у настоящего грабителя.

— Перестаньте! — умолял я. — Сейчас придет Лука Демьяныч. И куда вы денете такую кучу денег? Вас же сразу поймают...

Андрейка сердито глянул на меня:

— Не понимаешь? Сдадим их в милицию. Пусть перечислят куда надо, пусть построят на эти деньги самолет. Понятно?

— По-нят-но... — протянул я.

Мы выходили из квартиры на цыпочках, как настоящие воры. Но, на наше счастье, Лука где-то задержался. И в коридоре нам не встретился никто из соседей...

Чемодан был тяжелый. Приходилось тащить его вдвоем. Один прохожий добродушно предложил:

— Давайте помогу вам, хлопцы.

Мы шарахнулись от него, как пугливые лани от кровожадного тигра.

У входа в отделение стоял старый-престарый милиционер. Он громко сморкался в огромный клетчатый платок. Мы терпеливо дождались, пока он высморкается, и Сашка Воронок спросил: